«А
счастье было такъ возможно,
Так близко! ... »
(А. С. Пушкин)
Её квартира
походила на волшебный сон «домушников»
конца XX столетия. Но в нынешнем веке,
она демонстрировала только бледные
тени былой роскоши, старческую бедность
и глубокое одиночество: ковры, хрусталь,
ГДР-овский пылесос и давно немодная
мебель с пластиковыми завитушками. На
самом видном месте, стоя на своей личной
этажерке, красовался когда-то дорогущий
серебристый, японский кассетник с
кокетливо накинутым вышитым платочком.
Сама хозяйка
такая же противоречивая: китайский
шёлковый халат ручной работы и в то же
время нелепые, красные, пластиковые
серьги в ушах. Хозяйке на вид лет под
восемьдесят, но она все ещё кокетка.
Я с оператором
приехал снимать эпизод для фильма о
жизни российских пенсионеров. Развернулись,
начали.
Оказалось, что
нашей старушке довелось видеть: Кеннеди,
Никсона и даже здороваться за руку с
Картером, она много лет проработала в
Америке. Показала нам плюшевый альбом
с фотографиями. Очень впечатляюще.
Вдруг возникла
техническая заминка — этот нехороший
человек — оператор, забыл запасной
аккумулятор. Сидим, простаиваем, пьём
чай с сушками, ждём машину с аккумулятором.
Тут я, чтобы сделать хозяйке приятное,
говорю:
— Какой роскошный
у Вас магнитофоннище, я в детстве о таком
даже и не мечтал. Наверняка до сих пор
ещё работает?
— Да вы знаете
— это была моя самая любимая вещь. Мне
его покойный муж подарил, ещё в Вашингтоне.
Мы днями и ночами слушали. У него такое
бархатное звучание, вы бы только слышали.
Но к сожалению — при перелёте, радио
сломалось, наверное грузчики в аэропорту
чемодан шибанули. Так жалко, так жалко.
Кассеты только и работают, я вот Высоцкого
слушала, но одно и тоже годами крутить
не будешь, с ума сойдёшь, а новых кассет,
для него уже не продают. Так и стоит как
памятник, только глаз радует, уже лет
двадцать пять наверное. Я давно махнула
на него. Какой смысл без радио?
Вдруг бабулька
затрясла головой, видимо о чём-то
запереживала и на что-то решалась.
Решилась и сказала моему оператору:
— Молодой
человек, Вы всё-таки технический человек,
камерамен, может попробуете отремонтировать
радио? Шумы и щёлчки там присутствуют,
а музыку почему-то не играет. Я уж и так
и эдак, думала антенна не ловит, таскала
по всей комнате и ничего. Видимо здорово
его долбанули.
Старушка убежала,
подвигала мебель в другой комнате и
вернулась с диким набором инструментов:
ржавая плоская отвертка, кусачки,
медицинский пинцет, давно потёкшие
круглые батарейки и моток тонких
проводов. По этому набору было видно,
насколько страстно старушка желает
реанимировать своего старого сломанного
друга.
Оператор
хихикнул, хитро посмотрел на меня и
ответил:
— Не, я не умею
ремонтировать приёмники, я только в
камерах понимаю. Пусть вот режиссер
попробует, он у нас главный.
Я отпираться
не стал, вежливо отказался от предложенных
«инструментов», снял с этажерки магнитофон
и ушел с ним на кухню, там светлее. Уже
через две минуты, на басовитые «бэмцы»
русской попсы, ко мне прибежала поражённая
хозяйка с оператором. Вся кухонная
посуда позвякивала в такт музыке, я даже
сам испугался. Звук и правда был хорош.
Умели когда-то делать.
Бабулька, то
смеялась, то плакала, то прижималась
щекой к динамику, она юлозила стрелкой
по шкале, ежесекундно меняя музон и не
могла поверить своему счастью:
— Ребята, вы
такие молодцы, просто спасли меня! Радио
заработало ещё лучше, чем в Америке!
…Когда привезли
аккумулятор и съёмка продолжилась, а
бабушку, словно подменили — глазки
загорелись, сама повеселела и помолодела
лет на двадцать. Много ли человеку для
счастья надо?
Я даже не знаю,
как смонтирую вторую часть с первой.
Ну, просто — два разных человека.
Когда мы уходили,
старушка даже слезу пустила и на прощанье
поцеловала меня в щечку (оператора,
правда, тоже, хоть он и не заслужил).
Я так и не
рассказал — каким образом мне так ловко
удалось отремонтировать её старый
магнитофон, и в чём была поломка. Просто
пожалел её чувства.
Дело всё в том,
что лет двадцать пять тому назад, когда
она прибыла из славного города Вашингтона,
в Москву, в России даже в проекте ещё не
было ни одной FM-радиостанции. Теперь-то
их, конечно, стало паче песка морского…
Вот старушка по приезде из Америки,
подёргала, подёргала, недельку, другую,
отчаялась, плюнула и за все эти годы так
и не удосужилась хоть разок переключить
заветный тумблерочек в положение —
«RаDIO».
Поневоле
вспомнишь лягушку, взбившую масло в
кувшине. Не забыть бы и самому подергать
все свои тумблерочки. Мало ли…
